Человек в носках - Страница 14

Николай в волнении обнял Настю и не смог от нее оторваться.

Безумные поцелуи и ласки некому было остановить. Она была слишком юна и романтична, он не придавал особой ценности девичьей невинности.

На прощание Николай подарил Насте медальон. Он еще месяц назад заказал его у ювелира, и всю последнюю неделю носил у себя на груди изображение любимой. Подарок выглядел не столько глупым, сколько символичным, но Николай не подумал об этом.

* * *

У ворот лагеря его ждал капитан. Он в очередной раз попытался уговорить Николая разделиться.

- Ехали бы Вы, Николай Николаевич, в Китай на Вашей шхуне, везущей лодки. Мотор Вы уже опробовали, ни дыма, ни парусов, скрытность гарантирована.

- Без меня дойдут.

- А если случайная встреча с японцами? Нужно будет срочно принять решение о спуске лодок на воду. Наши "моряки" могут замешкаться и шхуну пустят на дно. Одно случайное попадание и она разлетится на мелкие кусочки.

- Не уговаривайте. Я пойду вместе с отрядом в Корею.

- Это будет изнурительный поход. Двести верст каботажного плаванья на рыбачьих лодках, а потом почти столько же пешком по горным дорогам. Наступил сезон дождей. Грязь, реки вышли из берегов.

- Вы, капитан, сомневаетесь в моей выносливости? Как будто не я, бегал, ползал и стрелял двенадцать часов каждый день в течении целого месяца. А потом еще шесть часов монтировал двигатели на шхуне, настраивал прицелы, занимался с Вами хозяйственными делами, отрабатывал планы, принимал оружие, вел переговоры с корейцами.

- А потом Вы, Николай Николаевич, принимали холодный душ и ложились в чистую постель с москитной сеткой. И каждый день Вашу одежду стирала и гладила Глаша. Вы знаете, как зовут Вас солдаты заглаза? "Человек в носках". Вы единственный носите пошитую по ноге обувь и одеваете носки. Ни я, ни один из моих офицеров, ни поручик Рыжевский, ни капитан Рыбин себе этого не позволяют. Они давно, в детстве, сбили ноги в мозоли, и одевают под растоптанные сапоги такие же портянки, как и все. Через неделю Вы сотрете себе ноги в кровь, Ваша нежная кожа воспалится от укусов и грязи, Вы не дойдете до Пхеньяна.

- Я выносливее любого в лагере. Моя одежда и обувь гораздо эффективнее защитят меня в походе. Лучшую мазь от насекомых для отряда мы выбирали вместе с Вами в лавке китайца Лю. Я приготовил сменную обувь и одежду, уложил пять пар белья и две дюжины носок. Вес моего оружия и обмундирования вдвое легче стандартного. Мой рюкзак и разгрузочный жилет намного удобнее аналогов, пошитых здесь для отряда.

- Кстати, новое обмундирование и рюкзаки очень удобны. Вам, Николай Николаевич, от всего отряда огромное спасибо.

- Ну вот!!! А то придумали прозвище: "Человек в носках"! Нет чтобы "Коля Длинные Руки" или "Дылда Ник"!

- Это не мои разгильдяи придумали, они переняли у корейцев. Те не вкладывали в прозвище обидный смысл, просто, для них так легче всего было Вас опознать. Другого человека в носках они не видели. Я всегда хотел спросить Вас, Николай Николаевич, почему носки белые?

- Это носки для тенниса. Я уезжал из США стремительно, времени на сборы не было.

- И всё-таки! Командиром отряда лодок Вы поставили боцмана Жиглова. Мы гарантировано не успеваем в Ялу? Боцман один, у него нет даже заместителя. Нужно будет контактировать с Дин Жучаном или его английскими советниками, Жиглов не знает ни китайского, ни английского, и имеет соответствующие боцману манеры. Подумайте, Николай Николаевич! Прошу Вас, пойдите на судне! Жиглов стесняется к Вам подойти с такой же просьбой.

- Вы понимаете, что именно требуете от меня? Выбросить месяц моей подготовки на свалку!

- Зато Вы лично узнали каждого моего бойца, Вы сейчас знаете возможности нашего отряда и корейских крестьян. Уговорил?

- Вы, капитан, взяли меня измором.

* * *

Шхуна ночью шла под парусами, а днем включали двигатель, чтобы сократить вероятность обнаружения. Часто шел дождь, который резко сокращал видимость. Но на пятый день пути, недалеко от Чемульпо они всё-таки напоролись на японцев. Дымов было так много, что Николай понял, встреча состоялась раньше, чем он планировал, и он остается, без поддержки китайцев и без своего главного козыря - катера "Комсомолец".

- Уходи к китайскому берегу, попытаемся выброситься на пляж, или спустим лодки, - приказал он капитану.

- Уже повернул, господин инженер. Пока они держали одну скорость с транспортами, наши скорости были одинаковы. Через полчаса японцы раскочегарят свои котлы, и у них скорость станет вдвое выше, - ответил капитан.

* * *

12 сентября японский флот, сопровождая транспорты с войсками, двинулся в Чемульпо. Встреча была случайна, Николаю не повезло. Тратить на гражданский пароход все свои силы японцы не захотели, два маленьких, шестисот пятнадцати тонных судна: канонерка "Акаги" и вооруженный пароход "Сайкио" устремились в погоню за беспомощной жертвой. Это было бы разумно, но на "Сайкио" находился начальник штаба флота адмирал Кабаяма, которому делать в бою было совершенно нечего. "Акаги" имел максимальную скорость 12 узлов, одну пушку 9,5 дюймов, четыре скорострельные пушки 5 дюймов и 6 картечниц. "Сайкио" имел максимальную скорость 16,5 узлов и две скорострельные пушки. За час пароход "Сайкио" успел догнать шхуну и оторваться от канонерки "Акаги" на пять километров. Японцев можно было понять, дождь усилился, и они боялись потерять шхуну из вида.

* * *

До заката оставалось два часа. До китайского берега было рукой подать, и Николай надеялся на чудо, моросивший весь день дождь как будто становился сильнее. Боцман Жиглов долго смотрел в подзорную трубу, пока не рассмотрел корпус корабля.