Человек в носках - Страница 29

Пандемия началась в тюрьме, а оттуда была перенесена в военный лагерь, расположенный неподалеку. Через неделю больные "испанкой" появились абсолютно во всех городах Японии, через две - заболевание перекинулось на войска в Корее и Китае.

Чуть позже очаги заражения были обнаружены в США, Англии, Германии и Испании. Военная цензура не позволяла газетам "поднимать" панику, только в Испании пресса подняла шум из-за сотен тысяч смертей. Жертвами "испанки" становились, прежде всего, молодые и здоровые люди, а старики и дети болели значительно реже и легче. В Англии, США и Канаде вместо названия инфлюэнца стали использовать слово "грипп" (хворь). Больные задыхались и кашляли кровью, умирали в мучениях, смерть наступала крайне быстро, человек мог быть еще абсолютно здоров утром, к полудню он заболевал и умирал к ночи.

Практически у всех заболевших болезнь переходила в воспаление легких. Лечить пневмонию было нечем. Медики даже не знали, что большие дозы витамина С способны помочь справиться с недугом. Аспирин был неизвестен.

Ни боцман, ни механик не догадывались о причине пандемии. Они также как и остальные члены экипажа, боялись заболеть японской "чумой". Паника охватила всех заключенных, кормить перестали, не убирали мертвых, в тюрьме вспыхнул бунт.

Боцман к этому времени был уже здоров, то есть чувствовал себя таковым. Огромный и невероятно сильный, он выломал дверь и освободил соседние камеры. Пока бандиты и воры освобождали друг друга, команда шхуны собралась вместе.

Жиглов наконец-то вздохнул полной грудью, свежий воздух пьянил и волновал, на мгновение у боцмана закружилась голова. Он встряхнулся, как медведь у реки, и, стараясь не дышать, подошел к потерявшему сознание тюремщику, ногой отбросил в сторону винтовку и стянул с японца сумку. Жиглов отошел в сторону и вытряхнул сумку на ракушечник двора.

- Патроны!

- Ни еду, ни воду не трогай, - забеспокоился фельдшер.

- Самого дурного нашел, - обиделся боцман.

- На шхуне запасов хватит! Лишь бы добраться! - с надеждой воскликнул кок. Он не заболел, хотя был "местный", не имеющий иммунитета против испанки.

- Не дрожи! - сурово приказал боцман.

- Я слышал, как японцы называли эту чуму "пурпурной смертью", - сказал кок, немного понимающий по-японски.

Казалось, город вымер. Все попрятались по домам, стараясь избегать любых контактов. Кто смог, покинул город, разнося тем самым заразу.

На рейде покачивались только два судна: "Стрела" и японский сторожевик, маленький деревянный пароходик, оборудованный допотопной пушкой.

- Ветер для нас невыгодный, поэтому нужно помешать японцу нас преследовать. Так, все на шхуну, трое со мной на сторожевик. Попробуем что-нибудь поломать, - приказал боцман.

- Ломать, не строить, - радостно засмеялись матросы, и в лодку к боцману набилось сразу человек семь-восемь.

Пока гребли, на палубу пароходика никто не вылез, как будто все вымерли. Даже открытая дверь рубки хлопала туда-сюда, будто ни капитана, ни рулевого не было в живых.

- Дух тяжелый! Как в тюрьме, - повел носом конопатый матрос, и зачем-то сжал в кулаки огромные, поросшие рыжими волосами руки.

В рубке висела лампа, качаясь на сквозняке. Испуганная ворона вылетела в дверь навстречу вошедшим людям. Капитан лежал на полу мертвый. Боцман снял лампу, и бросил её на пол, масло потекло, расползаясь блестящей лужицей.

- Уходим, - бросил Жиглов, поджигая огромную морскую спичку.

* * *

Чемульпо.

Старик-кореец с выдуманной фамилией Ли (Китин прекрасно знал, что в Корее королевскую династию зовут Чосон, а совсем даже не Ли) выполнил свое слово, Чемульпо корейцы захватили. Один из японских транспортов попытался уйти в море, но две корейские джонки быстро догнали его. После абордажа корейцы устроили жестокую охоту на судовую команду. Японцы со страха попрыгали в воду, пытаясь добраться до островов. Николай наблюдал в свой бинокль, как плывущих людей становилось всё меньше и меньше, на берег выбрался только один. Он отполз от воды метров на десять и затих, видимо, обессилив или потеряв сознание.

- Костомаров, спусти шлюпку, привези мне вон того упорного японца. На, возьми фляжку со спиртом, разотрешь, героя. И бушлат сухой захвати, - приказал Китин.

Шлюпка шла ходко, матросы застоялись от безделья и гребли с удовольствием. Костомаров, вставляя через раз матерки, задавал такой темп и ритм гребли, что казалось, будто шлюпка летела над водой. Китин залюбовался слаженной работой. Он перевел взгляд на берег острова, японец всё также неподвижно лежал на мокрых и холодных камнях. Последние метры шлюпка шла осторожно, Костомаров перебрался на нос и высматривал камни в воде. Потом он спрыгнул в воду, ухнув чуть не по грудь, и потащил шлюпку руками вперед, то проваливаясь глубоко в воду, то показываясь над водой во весь рост. Китину казалось, что он слышит ругань Костомарова, при очередном погружении.

Японца Костомаров взвалил на плечо, даже не пытаясь привести в чувство.

На обратной дороге Костомаров сел грести, явно решил погреться.

- Замерз?

- Никак нет, господин инженер. Второй фляжки не найдется?

- Найдется - найдется. Беги, грейся. Грог горячий, буржуйка аж красная вся.

* * *

Японец отогрелся и стал просить не отдавать его на берег корейцам. Он жаловался на их жестокость. Пересказывал слухи о пытках и казнях, которые Китин считал обычной японской пропагандой.

На следующий день появился конвой, и Николаю стало не до японского матроса.

Двадцать транспортов, пришедших из Японии, сопровождал броненосец "Фусо" и канонерские лодки "Майя", "Чокай", "Атаго". При явном дефиците крейсеров японцы стали использовать для охраны караванов "ренделовские" канонерки, предназначенные для обороны портов. Канонерки развивали максимальную скорость десять узлов и имели два крупнокалиберных орудия: 210-миллиметровое и 120-миллиметровое.